Карт-бланш - Страница 14

Мини-вэн покатил по неприглядной территории — больше сотни акров приземистых построек, мусорных гор, контейнеров, и надо всем этим кружат чайки, поднимается дым, пыль…

Тлен…

Трясясь по ухабам, Хайдт невольно бросил взгляд на возвышающееся в полумиле сооружение. Новое, почти достроенное здание как две капли воды походило на двух своих собратьев, уже давно стоявших неподалеку. Пятиэтажные коробки с торчащими трубами, над которыми колыхалось жаркое марево. В старину мусоросжигательные печи назывались деструкторами, и это викторианское слово Северану Хайдту очень нравилось. Британия первой в мире догадалась получать энергию из городского мусора. Пробный завод запустили в 1870-х в Ноттингеме, и вскоре сотни печей по всей стране стали перерабатывать тепло в электроэнергию.

Почти достроенный деструктор, выросший на территории предприятия по переработке и утилизации отходов, по сути, мало чем отличался от своих мрачных предков времен Диккенса. Разве что сепараторами и фильтрами для очистки вредных выбросов да большей производительностью. Сжигая полученное из мусора топливо, он вырабатывал энергию, поставляемую (с выгодой для предприятия) в электросети Лондона и пригородов.

Компания «Грин уэй энтерпрайзис» вписала последнюю на сегодняшний день страницу в долгую историю развития переработки и утилизации отходов в Британии. Еще Генрих IV своим указом повелел под страхом штрафа собирать и вывозить мусор с городских улиц. Берега Темзы очищали копающиеся в речном иле беспризорники — ради собственной выгоды, разумеется, а не за государственное жалованье, — а старьевщики продавали шерстяное тряпье на мануфактуры, где из него производили дешевую ткань под названием «шодди». В Лондоне еще в XIX веке нанимали девушек и женщин перебирать и сортировать привозимый мусор. В 1890 году была основана Британская бумажная компания, перерабатывающая макулатуру.

«Грин уэй» располагалась в двадцати милях к востоку от Лондона, далеко за коробками офисных зданий на Собачьем острове, морской миной стадиона «О2», шумными Кэннинг-Тауном, Силвертауном и доками. Чтобы до нее добраться, нужно было съехать с шоссе А13 и двигаться по направлению к Темзе. Вскоре водитель упирался в узкую, неприветливую, даже отталкивающую дорогу, окруженную лишь низкорослым кустарником и бурьяном, бледным и прозрачным, как кожа умирающего. Полоска асфальта, казалось, вела в никуда, пока не переваливала через пригорок, за которым открывался внушительный комплекс «Грин уэй», окутанный вечной дымкой.

Мини-вэн остановился посреди этого мусорного царства, у обшарпанного контейнера шести футов высотой и двадцати — длиной. Рядом неловко переминались двое рабочих лет сорока с небольшим в рыже-коричневых комбинезонах. Приезд владельца компании уверенности им не добавил.

— Ни фига себе! — прошептал один другому.

Хайдт знал, что их пугают его темные глаза, густая борода и внушительная фигура.

И еще ногти.

— Там? — спросил он.

— Там, сэр, — ответил за безмолвствующих рабочих бригадир, которого, судя по надписи, вышитой на комбинезоне, звали Джек Деннисон. — Давай, поторапливайся, не задерживай мистера Хайдта! — подстегнул он подчиненного.

Тот подскочил к борту контейнера и с некоторым усилием открыл широкую створку на пружине. Внутри громоздились горы непременных зеленых мусорных пакетов вперемешку со всяким хламом — бутылками, журналами и газетами, которые люди поленились рассортировать перед отправкой на помойку.

И человеческое тело.

Женское или подростковое, судя по комплекции. Определить было трудно, поскольку смерть настигла этого человека не один месяц назад. Хайдт наклонился и потыкал тело длинным ногтем.

Тело, похоже, все-таки женское.

Глядя на обвисшую кожу, торчащие кости, на то, что осталось от плоти после совместных усилий крыс и насекомых, Хайдт почувствовал, как учащается сердцебиение.

— Никому ни слова, — велел он двум рабочим.

— Да, сэр.

— Конечно, сэр.

— Подождите там.

Они удалились. Хайдт взглянул на Деннисона, который кивком подтвердил, что рабочие не подведут. Хайдт не сомневался. Здесь работали четко, и «Грин уэй» напоминала скорее военную базу, а не мусороперерабатывающее предприятие. Строжайшие меры безопасности: никаких мобильных телефонов, вся исходящая корреспонденция просматривается, суровая дисциплина. Взамен — высокая, очень высокая, оплата. Как учит история, наемники-профессионалы обычно сражаются лучше, чем любители-рекруты, пока не иссякнет денежный поток, разумеется. Но в «Грин уэй» недостатка в средствах не испытывали. Избавление от ненужных людям вещей всегда было, есть и будет делом прибыльным.

Хайдт, оставшись один, вновь склонился над телом.

Человеческие останки здесь обнаруживали регулярно. То рабочие, разгребая строительный мусор в зоне мелиорации, наткнутся на кости викторианской эпохи или на высохший скелет. То в контейнере попадется труп бродяги, которого сгубили непогода и холод или спиртное и наркотики. Иногда встречались погибшие насильственной смертью — их услужливо подкидывали на свалку сами убийцы.

Хайдт никогда не сообщал о подобных находках. Полиция была последней, кого он желал бы видеть у себя в гостях.

И кроме того, зачем расставаться с таким сокровищем?

Запах тлена — похожий на горьковатый запах мокрого картона — у большинства вызывал отвращение, однако Хайдта, всю жизнь занимавшегося отходами, он отталкивал не больше, чем механика отталкивает запах смазки или рабочего скотобойни — запах крови и требухи.